Тюрьма на колесах
Сбивающий с ног ветер не может уничтожить манящий путешествием запах железной дороги. Метель хлещет по щекам и застилает горизонт. Кутаюсь в шарф, оглядываюсь. Чуть поодаль в ожидании поезда застыл автозак — спецтранспорт для перевозки осужденных. В нем меня, кстати, и привезли на вокзал.
«Погрузили» в машину без суда и следствия. «Назад дороги нет», — пошутил при этом один из конвоиров, откидывая лестницу. Я лишь криво улыбнулась в ответ. В помещениях без окон, но с решетками как-то не до смеха.
Внутри автомобиля оборудованы две общие камеры вместимостью до пятнадцати человек и одна одиночная. Оборудованы — это, конечно, громко сказано. По две металлические лавки, прикрученные к полу, да светильник, и тот забран решеткой. Где-то прячется обогреватель: в кузове тепло.
— Осужденные делятся на категории, которые нельзя смешивать, — поясняет начальник ФКУ «Отдел по конвоированию УФСИН России по ХМАО-Югре» подполковник внутренней службы Александр Игнатенко. — Чаще всего формируем группы согласно режиму содержания — общий, строгий, колония-поселение. Одиночные камеры предназначены для бывших сотрудников силовых структур, особо опасных преступников, несовершеннолетних и женщин, которых необходимо конвоировать отдельно от других категорий.
Сквозь решетку за пассажирами наблюдают трое сотрудников конвойной службы. Видеорегистратор передает картинку в кабину водителя, где находится начальник караула. Система ГЛОНАСС позволяет контролировать передвижение машины в режиме реального времени по всей территории Югры. В кузове автозака установлены переговорные устройства, тревожная кнопка и сигнализация, сообщающая об открытии дверей и люков. О любой заминке тут же узнает диспетчер и при необходимости вышлет подмогу. Кстати, сопровождение особо опасных преступников усиливают бойцами спецназа.
Для перевозки осужденных используют полноприводный КамАЗ, машину повышенной проходимости. В дороге случается всякое.
— В 2015 году в Локосово закрыли колонию. Заключенных пришлось вывозить по большой воде практически вслепую. Вода доходила до кузова, ориентировались по деревьям, — вспоминает начальник 1-го отделения отдела по конвоированию УФСИН России по ХМАО-Югре Константин Нефедов.
Потоп, снегопад, зной или стужа — ничто не имеет значения для конвоя. В любую погоду, в любое время дня и ночи бойцы выстраиваются на перроне, чтобы встретить прибывающих гостей. Вместо цветов в руках — автоматы, вместо приветственного марша — лай рвущейся с цепи собаки.
По команде начальника караула люди занимают свои позиции, я же проскальзываю в вагон вслед за Александром Игнатенко. Зрелище открывается удручающее. Длинный полутемный коридор, по одну сторону которого зарешеченные окна, по другую — камеры. Принцип тот же: нельзя смешивать разные категории осужденных и лиц, заключенных под стражу.
В «купе» окон нет. Полки без матрасов и постельного белья расположены в три уровня, верхние предназначены для тех, кто едет далеко. Все свободное пространство занято баулами.
Спецвагонов в России больше семидесяти, перевозят осужденных и тех, чей приговор еще не вступил в законную силу. Большинство пассажиров нашего вагона высадятся в Нижневартовске, там находится единственный в округе следственный изолятор. Сургутские бойцы за смену забирают по 5–20 заключенных, вартовчане принимают и отдают до 120 человек.
— Жалобы, претензии к караулу по конвоированию, наряженному от УФСИН по Тюменской области, есть? — раздается командный голос подполковника.
Женщины, занятые беседой, только отмахиваются, все в порядке, мол. А в соседней камере вскидывается как сжатый кулак мужчина.
— Конечно, есть! Кипятка не дают! — возмущается он, чуть ли не протискиваясь сквозь прутья. Видимо, говорить может только вплотную к лицу собеседника. Такие манеры немного напрягают.
Его попутчики тоже подгадывают удобный момент, чтобы вывести проверяющих, в числе которых оказалась и я, из равновесия. Сколько секунд надо, чтобы пройти мимо купе? Ровно столько, чтобы один из сидящих успел вскочить и прокричать прямо в ухо идущему пару слов. Тренируются они там, что ли… Лишь бы что-нибудь сказать…
— Конвоир должен быть эмоционально стабильным, сдержанным. Спецконтингент постоянно пытается дестабилизировать как отдельного сотрудника, так и караул в целом. Любое решение конвоира должно быть взвешенным. Постоянно разбираем различные ситуации на занятиях. Сейчас книг по психологии много, свободного времени у заключенных предостаточно, некоторые пытаются дезорганизовать конвой, используя научный подход. Среди осужденных есть мошенники с большим стажем, с двумя высшими образованиями. Противостоять им порой нелегко, но наши ребята справляются, — подчеркивает Константин Нефедов.
— Бывает, кто-то жалуется, что кипятка не дают, в баню не водят. Спецконтингент любит преувеличивать. Однако стоит учитывать, что в пенитенциарных учреждениях действует режим, все действия закреплены правилами внутреннего распорядка дня, утвержденного Министерством юстиции РФ, где четко прописано, в какое время осуществляется прием пищи, прогулка, помывка и так далее. Если поднять архив видеозаписей (а камеры сейчас установлены везде), журналы и ведомости, то можно увидеть, что когда всех водили в баню, заявитель отказался. Захотел в другой день, и тут уже ему отказали, — проясняет ситуацию начальник пресс-службы УФСИН России по ХМАО-Югре подполковник внутренней службы Азамат Азнагулов.
Автозак уже припарковался в двух шагах от спецвагона. Конвоиры образовали живой коридор. Внешний периметр контролируют бойцы с автоматами наперевес. Угроза может исходить с любой стороны: сам осужденный попробует сбежать или кто-то захочет его отбить.
Зевак мягко отодвигают на безопасное расстояние, благо в тридцатиградусный мороз их немного, летом же собирается толпа. Спецвагон прицепляют к обычному пассажирскому поезду, и зачастую люди даже не догадываются, с кем едут рядом.
«Выходим по одному, голову не поднимать, свободную руку за спину!» — отработанная процедура заняла пару минут. Вот конвоир проносит сумку с личными делами, и дверь нашего автозака закрывается. На его место тут же подъезжает другой, полицейский. Своей очереди ждет Ханты-Мансийское управление.
Стальной характер
Провожаем автомобиль взглядом: едет он не спеша, не торопится водитель и включать проблесковые маячки.
— Пользоваться преимуществами перед другими участниками дорожного движения можно только в крайних, не терпящих отлагательства случаях. В целях недопущения ДТП я запретил использовать специальные сигналы для проезда перекрестков на красный свет без веских на то оснований, — отвечает на мой вопрос Александр Игнатенко.
В своих водителях начальник уверен, они прошли профподготовку, а вот квалификация гражданских вызывает сомнения.
— Дорога все-таки сопряжена с опасностью. В Сургуте постоянный гололед, при этом некоторые автолюбители любят и погонять. Наша задача — доставить осужденных к месту назначения в срок, и мы должны выполнить ее беспрекословно, точно и в срок, — говорит Александр Игнатенко.
Подготовке конвоиров уделяется повышенное внимание еще на этапе отбора. Обязательное условие приема — служба в армии или обучение в профильном вузе. Личное дело кандидата должно быть таким же чистым, как его тело. Никаких приводов в полицию, нарушений общественного порядка, татуировок и шрамов. И хоть сын за отца не отвечает, судимость недопустима даже у родителей.
Проверяют и физическую подготовку — челночный бег, подтягивание, отжимания, и психологическую устойчивость. Вообще психолог держит сотрудников на постоянном контроле, работа у ребят сложная и ответственная. Раз в квартал бойцы проходят диагностику, в том числе на способность применить оружие. Мало того что использовать оружие нужно по правилам — на том же вокзале нельзя стрелять в беглеца, слишком много людей вокруг, — так и выстрелить в живого человека, даже если он преступник, порой бывает сложно.
Каждый день медосмотры и инструктажи, минимум два раза в неделю выезды, регулярная отработка различных ситуаций, замкнутое пространство и постоянные провокации — условия, далекие от идеальных.
— Наша служба и опасна, и трудна, и порой неблагодарна. Что привлекает ребят? Желание проявить себя. Ведь работа со спецконтингентом не подходит для слабых мужчин, — поясняет Александр Игнатенко.
— Здесь постоянное движение, никогда не стоим на месте. И хотя алгоритм действий отработан, ни одна поездка не похожа на другую, — говорит Константин Нефедов. Он служит в отделении уже одиннадцать лет и не терпит монотонности.
Серьезная работа требует серьезного вознаграждения. Конвоирам положен внушительный пакет социальных гарантий и льгот, причем действует он и после выхода сотрудника на пенсию. В перечне социальных гарантий и льгот — медицинское обслуживание без очереди, ежегодный оплачиваемый отпуск по России, в том числе одному из членов семьи, учебный отпуск, ранний выход на пенсию, повышенное пенсионное обеспечение.
Положены бойцам выплаты на компенсацию части арендной платы, на приобретение необходимого имущества в случае создания семьи. Доплачивают конвоирам и за ненормированный рабочий день. Так, сотрудники Нижневартовского отделения заступают на смену в 10 часов вечера, чтобы ночью встретить поезд с заключенными.
Кстати, конвоиры обязаны следить, чтобы заключенные не проносили запрещенных предметов. Поэтому осужденных обыскивают и досматривают их личные вещи.
— Прячут сим-карты и лезвия между пальцами, засовывают в нос и другие естественные полости организма, пытаются пронести даже сотовые телефоны. Ничего не стесняются, — замечает Константин Нефедов.
Сотрудников подразделения непросто застать врасплох, они готовы к любым внештатным ситуациям и крепко стоят на страже безопасности граждан. За всю историю регионального учреждения по конвоированию УФСИН России по ХМАО-Югре не было допущено побегов осужденных и лиц, содержащихся под стражей при конвоировании, а также попыток к совершению побегов. Югорчане сумели зарекомендовать себя и так поставить службу, что у осужденных не возникает подобных мыслей.
