Зачем нужна «липовая» статистика
Эксперты бьют тревогу: каждый год на наркотики «подсаживаются» около 86 тысяч человек, а умирают около 70 тысяч наркоманов, большинство из которых в возрасте 25-30 лет. Самое время для великих свершений, как в личной жизни, так и на благо своей отчизны! Не случайно государство рассматривает проблему употребления наркотиков как угрозу национальной безопасности. По данным статистики, на начало 2013 года в России наркотики официально употребляют 647 тыс. человек. Мы с вами понимаем, что это те люди, которые состоят на медицинском учете. Неофициально — больше 6 миллионов!
РИА «Новости» получило в распоряжение данные по смертности от употребления наркотиков, подготовленные Бюро судмедэкспертизы (БСМЭ). За 2012 год число смертей от употребления наркотических и психотропных веществ в России выросло почти на 20% — с 6606 до 7855 человек. Однако по регионам эти цифры разнятся. В Роспотребнадзоре Югры, наоборот, отмечают, что число отравлений и смертей в связи с употреблением наркотиков в округе сократилось почти в два раза: с 47 в 2011 году до 24 в прошлом году. Всего медики зафиксировали 66 случаев острого наркотического отравления в регионе. Самая распространенная причина отравлений — употребление веществ из группы опиоидов (морфин, героин, метадон) — 36% случаев. Именно от этого вида наркотиков и скончалось большинство югорчан. Около 20% употребляли галлюциногены. От приема кокаина и марихуаны пострадало по одному человеку. И более чем в 40% случаев установить причину отравления медики не смогли. К этой цифре мы еще вернемся, а пока о полезности пусть плохонькой, но статистики. Во-первых, как утверждают специалисты, она дает возможность прослеживать тенденцию развития проблемы по регионам, во-вторых, помогает выявить новые наркотические средства, а также развеять мифы о безвредности некоторых наркотиков. К примеру, марихуаны.
В списках не значатся
Мои знакомые — Виктор и Марина — в списках пострадавших от наркомании не значатся. Они разошлись в первый год женитьбы, когда на свет появилась их дочь с явными признаками уродства и отставания в развитии. Ее отдали в интернат, но мать Марины постоянно настаивала на возвращении ребенка домой. Так и возили калеку туда-сюда. В 14 лет девочка умерла. Я не рискну доказывать, что «безобидное» увлечение моих друзей марихуаной стало причиной трагедии, но в новых семьях иметь детей они не рискнули. Сто раз я пересказывал эту историю своей дочери, а теперь ее ответ ставит меня в тупик. И, похоже, не одного меня. Совсем случайно узнаю, что сын другого моего знакомого находится на лечении от наркомании в одной из клиник округа. «Он наркоман, представляешь, законченный наркоман, — нервно затягиваясь сигаретой, рассказывал Сергей. — Ничего вроде необычного в его поведении не было. Ну ездил в Екатеринбург на рок-концерты, ну дружбу водил с этими мигрантами, черт бы их подрал! Это они однозначно подсадили его на спайс, вся беда от них в Сургуте. Срочно уволил с работы, сдал в частную клинику, плачу по 30 тысяч в месяц. Врачи говорят, полгода реабилитации необходимо. Ты как думаешь, поможет?».
Я очень хочу верить, что поможет. По словам главного врача Сургутского клинического психоневрологического диспансера Андрея Новикова, в каждом конкретном случае разрабатывается индивидуальная программа реабилитации, и есть положительные примеры выздоровления — в прошлом году сняли с учета 376 человек. Спрашиваю у Новикова про эффективность программы «12 шагов». Доктор отвечает: «Это одна из многих методик, которая используется при реабилитации и которая эффективна для определенной группы. Но есть один очень важный нюанс — чтобы лечиться по данной системе, надо быть реально верующим в Бога человеком. Тогда это сработает». Согласен, без веры — никак. Разница только в материальных возможностях близких, которые могут заплатить за лечение в платной клинике, в том числе и анонимно, без постановки на учет. Это очень важно для тех больных, чья работа связана с «источниками повышенной опасности». «В Ханты-Мансийском округе большинство жителей работают на предприятиях нефтегазовой промышленности, энергетики, в отраслях, где ежегодно проводятся медицинские осмотры, — говорит Андрей Новиков. — И если у человека есть зависимость, рано или поздно она будет выявлена. Это как «частое» сито. Поэтому в настоящее время контингент «скрытых» наркоманов сокращается». А я думаю: ну а если вылечился не до конца? Что — срыв? С трагическим концом: от гибели в ДТП, самоубийства до банальной смерти от сепсиса, гепатита, бронхита… Кто докажет, что наркотики явились прямой причиной смерти этих людей? В списках погибших от наркотиков они в 99 процентах не значатся.
Они не такие, как мы
Наши дети не такие, как мы, и это надо принять как должное. Поэтому нам не понятны их интересы, их танцы, их разговоры и даже молчание. Но у нас нет времени вникнуть по-настоящему в их проблемы, потому что боимся узнать главное — во всем негативном, что есть в молодом поколении, виноваты мы с вами. Я, как журналист, виноват в том, что вместе со своими коллегами продолжаю погоню за «острыми» фактами, создавая тем самым отрицательное информационное поле. Концепция большинства сегодняшних СМИ: хорошая новость — это не новость; новость — это то, что задевает человека за больное. Все наши новости на ТВ начинаются с убийств, грабежей, педофилов и т.д.
«Такими нас сделала ваша «черная» культура», — говорит мне дочь. — Тебя родители воспитывали на запретах и вечном «надо»: быть хорошим мальчиком, любить хорошую девочку, быть хорошим учеником, смотреть хорошие фильмы. Вы же нам позволили делать все, а теперь обвиняете в цинизме и агрессивности. Но на этом строится вся наша жизнь — в школе, в институте, в Интернете, в кино, на молодежных тусовках… А что — в твоей жизни все по-другому?»
Мы стерли с наших детей индивидуализм, поэтому они одиноки в толпе и поэтому при первой же возможности хотят заявить о себе как о личности. Иногда — с помощью алкоголя и наркотиков. По российской статистике из 100% наркоманов: 19% — это учащиеся школ, 62% — молодежь в возрасте от 16 до 31 года, 19% — люди старше 31.
«Но надо понимать, что пробы наркотиков происходят гораздо раньше, — комментирует цифры главврач Сургутского клинического психоневрологического диспансера Андрей Новиков. — Если у человека в 20 лет появилась зависимость, то все началось еще в подростковом возрасте. Несовершеннолетние наиболее уязвимы, у них не сформированы цели, волевые качества, детям и подросткам присуще любопытство. С другой стороны — им терять нечего: нет семьи, карьеры, за которую надо побороться, или есть опасность ее потерять, — в этом возрасте все очень относительно».
Навалиться всем миром…
«Мы констатируем — наркотики в настоящее время остаются доступными, — говорит Андрей Новиков. — Они постоянно видоизменяются: раньше были кустарного производства — ханка, маковая соломка, потом появился синтетический героин, его сменил дезоморфин… Сейчас синтетические наркотики превалируют, и есть определенные сложности у правоохранительных органов в части определения, является это вещество наркотическим или нет». По данным Управления ФСКН России по Ханты-Мансийскому автономному округу — Югре, округ захлестнула волна потребления синтетических наркотиков, в том числе новых психоактивных веществ, до недавнего времени не включенных в перечень подконтрольных. Поставка таких наркотиков осуществляется и по почте, и с использованием железнодорожного и автомобильного транспорта, в основном, из центральной полосы России (Москва и Московская область, Саратов и т.д.), имеются факты поступления из дальнего зарубежья — Америки и Китая.
Страшно озвучить цифру, но она официальная — ежемесячно производится до 30 вариантов синтетических наркотиков. То есть каждый день — новый «продукт». Чтобы обезопасить себя от неприятных контактов с полицией, производители минимально изменяют формулу и технологию изготовления того или иного средства. В результате получается препарат, который можно легально продавать на всей территории страны. Вот почему более чем в 40% случаев установить причину отравления подростков в Югре медики не смогли.
А чтобы внести новую формулу вещества в список запрещенных, нужно сначала провести клинические испытания, на которые уходит около трех месяцев, потом результаты экспертизы должны пройти согласования еще и в госструктурах. Из-за этой нерасторопности наркотические вещества легально продаются на каждом углу, а когда препараты все же попадают в реестр, дилеры успевают придумать новую формулу. Ситуация настолько обострилась, что сегодня антинаркотическая общественность готовится к введению такого понятия как «временный запрет», под который должны подпадать те вещества, которые, согласно закону, к запрещенным не относятся, но, по оперативной информации представителей силовых ведомств, используются среди наркозависимых. В срочном порядке перестраивают свою работу и региональные ведомства, отвечающие за наркологическую безопасность. Их очень много — начиная от Управления МВД России по автономному округу, Управления Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, исполнительных органов государственной власти Югры и врачебного сообщества. В начале сентября состоялось совещание по обсуждению законопроекта «О профилактике наркомании и токсикомании на территории Ханты-Мансийского автономного округа — Югры», который, по словам заместителя директора департамента здравоохранения региона Владислава Нигматуллина, должен быть, в первую очередь, социально-направленным и способствовать разработке конкретных мероприятий, нацеленных на помощь людям. Уже в конце сентября проект закона будет представлен депутатам Думы Югры и размещен для общественного обсуждения на официальном сайте органов власти www.admhmao.ru. По словам создателей законопроекта, все предложения жителей региона будут учтены, а самые конструктивные — добавлены в окончательную редакцию. Может, действительно, пришло время навалиться всем миром на защиту наших детей? Наших одиноких детей.
