— Александр Леонидович, когда появилась должность уполномоченного по правам человека в Ханты-Мансийском автономном округе — Югре?
— Закон об уполномоченном принят почти 12 лет назад, в 1999 году. Почему период между принятием закона и введением должности затянулся, ответить трудно. Но это так или иначе случилось. Хотя период становления аппарата уполномоченного по правам человека был длительным и до конца не завершен.
— И кто в штате?
— У нас единый аппарат уполномоченного по правам человека и уполномоченного по правам ребенка. Есть начальник управления — руководитель аппарата Алексей Иванович Крылов и два отдела: отдел по восстановлению нарушенных прав граждан и отдел по восстановлению нарушенных прав ребенка.
Общий аппарат, как минимум, дает возможность более эффективно задействовать специалистов. Где острее стоят проблемы, там усилий прилагается больше. Естественно, не двоятся функции по делопроизводству — оно едино.
Аппарат является по структуре управлением в рамках аппарата губернатора. Это позволяет обходиться без собственной бухгалтерии и кадровых служб, чтобы не плодить дополнительных чиновников.
— Какие задачи стоят перед вами?
— Защита прав и свобод человека и гражданина. И не только о гражданах Российской Федерации идет речь, но и о гражданах других стран, находящихся на территории автономного округа. Тех, что имеют вид на жительство или временное разрешение на проживание в стране.
— Многие ли обращаются к вам?
— Да. И те, кто уже куда-то обращался и не получил помощи. Естественно, обращаются и с бытовыми проблемами — по жилью, коммунальным вопросам. Много обращений от лиц, находящихся в местах принудительного пребывания.
Например, есть норма федерального закона, говорящая о том, что гражданин, который неизлечимо болен, может быть освобожден из мест лишения свободы. Есть полный перечень болезней, которые являются основанием для представления документов на досрочное освобождение. Берем статистику — в прошлом году по Югре исправительными учреждениями было внесено 13 таких ходатайств в суд. Ни по одному из них положительного решения принято не было. В итоге одни умерли до суда, другие — после его отрицательного решения. А речь-то шла всего лишь о возможности человеку закрыть глаза в присутствии родных и быть похороненным на родном погосте.
Берем 2011 год — та же история. 18 дел передано в суд. Одни уже умерли, не дождавшись решения, по остальным отказано, и только по одному принято положительное решение.
Мы пытаемся определить — где идет сбой? Или учреждения поздно готовят документы и ненадлежащим образом подают их в суд, а суд принимает отрицательные решения. Или — суд принимает на "автомате" отрицательные решения, не задумываясь о смысле. Эта проблема нами озвучена, ее изучает окружной суд, его руководство запросило все дела 2010-2011 годов, изучает, почему так происходит.
По закону мы обязаны предоставить свой доклад губернатору и Думе Югры через месяц после окончания календарного года. Мы уже работаем над ним и стараемся построить свой доклад, чтобы от частных проблем сформулировать общие подходы, внести предложения для решения проблемы в целом, а не только по конкретному случаю… Конечно, самое простое при наличии той или иной просьбы — снять трубку, позвонить тому или иному начальнику и решить.
Но это не решает проблему в целом. Таким образом мы будем лишь способствовать нарушению и закона, и прав человека. Потому что, помогая одному очереднику, например, ущемим в правах другого, которого "подвинем"…
Помогает мой личный опыт, может быть, накопленный годами авторитет, но не должность. И одна из моих задач — придать авторитет этой должности и институту уполномоченного по правам человека в Югре в целом.
— Есть ли статистика, какое место Югра занимает по несоблюдению прав человека в стране или в УрФО?
— Такой статистики нет и быть не может. Потому что, опять же, не во всех субъектах Федерации есть уполномоченные по правам человека. Где действуют уполномоченные — они могут рассказать, что в этом году было столько-то обращений, а в том — столько. Раскладывают их по тематике, категориям обратившихся и так далее. У нас, увы, этого нет. Вот, например, доклад о деятельности уполномоченного по правам человека в Нижегородской области в 2010 году. Здесь по главам расписано: количество и тематика обращений; содействие обеспечению и защите прав детей; ветеранов и инвалидов; права на жилище; прав собственности; права на труд… И так далее.
И мы готовим подобный доклад за первый год своей деятельности, точнее — за часть этого года. В феврале доклад должен быть представлен депутатам окружной Думы.
Нужно создать условия, чтобы мы могли помогать людям в решении конкретных проблем. Например, заключен целый ряд соглашений с государственными и общественными органами и организациями округа, где оговорены формы сотрудничества. Это прокуратура, УМВД по Югре, коллегия адвокатов, общественная палата и другие. Более десятка соглашений подготовлено, львиная доля из них подписана и работает.
До конца года мы создадим институт общественных помощников уполномоченного по правам человека в Югре в муниципальных образованиях округа. Они будут получать и готовить необходимую информацию, вести прием граждан, доносить информацию о нас и от нас, помогать работать на местах. Ведь территория округа такая, что не набегаешься и не наездишься.
Второе, мы учредили экспертный совет, в который вошли представители от окружной Думы, судейского корпуса, бывшие работники прокуратуры, члены Общественной палаты.
Создали общественную наблюдательную комиссию, которая имеет право контролировать исполнение законодательства и соблюдение прав граждан, находящихся в местах принудительного содержания. Создать такую комиссию было нелегко, потому что она формируется Общественной палатой субъекта Федерации на базе представлений общественных организаций, которые имеют в своем Уставе функцию защиты прав. А у нас таких организаций — раз, два и обчелся. Возьмем Ленинградскую область. Там их сто с лишним, борьба идет за право быть в этой комиссии. И состоит она из 25 человек. А мы с третьей попытки четыре человека набрали… Но набрали. Эта комиссия — глаза и уши уполномоченного по правам человека в местах принудительного содержания.
— Не довелось ездить за опытом в тот же Екатеринбург?
— Первое, что я сделал — поехал туда и провел там двое суток со своими коллегами. Узнал, что это такое, понял, насколько этот институт авторитетен. Прорастал из ничего, но за 11 лет стал известным и полезным. Хотя там другая история — они в этом году как раз разделились. У них не было уполномоченного по правам ребенка, потом он находился в составе аппарата уполномоченного по правам человека, а сейчас выделился. Мы же сразу пошли другим, думаю, более верным путем.
— Может быть, и одного уполномоченного бы хватило — по правам человека?
— Видите ли, права ребенка должны быть защищены с особым вниманием. Неспроста ведь давно есть комиссии по делам несовершеннолетних… И мы движемся в сторону правового государства, говорим о том, что права нужно не только декларировать, но и надлежащим образом исполнять. А граждан научить надлежащим образом своими правами пользоваться. И требовать, добиваться их исполнения. На блюдечке с голубой каемочкой их не скоро еще принесут, если принесут вообще. Когда мы еще станем настоящим правовым государством, граждане которого будут гордиться, что у них есть права…
Помните, Президент говорил о необходимости введения в некоторых субъектах уполномоченного по правам коренных малочисленных народов? И нас это касается. Если, допустим, в Свердловской области коренных и малочисленных аж …200 человек, и они живут в одном месте, компактно, то у нас, слава Богу, само название округа и численность представителей коренных малочисленных народов подталкивает к введению такой должности. Потом, может быть, эти институты можно будет ликвидировать, когда все права всех категорий населения будут соблюдаться и исполняться в полной мере. Увы, пока это не так. Причем происходит это не по чьей-то злой воле, а потому что законодательная база еще не совершенна, не развита.
— Александр Леонидович, вы все-таки родились в Ханты-Мансийске. Как вам после Сургута здесь, на своей исторической Родине?
— Естественно, — смеется Сидоров, — я был и остаюсь сургутянином. Я и жене говорю, теперь у меня и у тебя каждый выходной — праздник, когда я приезжаю из Ханты-Мансийска. Видишь, как мы свою жизнь празднично украсили…
Здесь я работаю, стараюсь делать это с полной отдачей. Но дом — в Сургуте.
