Древняя земля
Село Болчары расположено на высоком берегу реки Конды. По мнению местных краеведов, люди жили здесь тысячелетиями. Не случайно в поймах рек Магатки, Болчарки и Конды, омывающих село с юго-запада, так любят проводить археологические раскопки ученые из УрГУ и ТюмГУ. Видимо, есть им над чем поразмыслить...
На размышления наводит хотя бы та же топонимика: неподалеку от Болчар расположены две деревни с весьма необычными для этих мест названиями — Алтай и Кама. Что общего у таежного села с алтайскими горами и далеким притоком Волги? Или индийским божеством? Неизвестно...
Что говорить, всякая древняя земля овеяна тайнами. В детстве мне нередко снился сон: за рекой Болчаркой посреди урмана (это такой густой смешанный лес) возвышается гора наподобие египетской пирамиды. Возможно, это странное видение связано с какой-то местной геоэнергетикой.
Так, неподалеку от Болчар прямо посреди болот и тайги над округой возвышается самая настоящая гора, поросшая деревьями и по размерам сравнимая с какой-нибудь египетской пирамидой. Называется она Полуденная (с ударением на третий слог) и представителями местного народа ханты считается священной. Об ее происхождении никто ничего не знает. Ясно одно: когда-то, возможно, миллионы лет назад Западно-Сибирская низменность была дном океана. Потом вода ушла, вокруг появились болота, многочисленные озера, реки Обь, Иртыш, Тобол. Звезды поменяли свое местоположение. Потом на эти земли откуда-то пришли люди. У них были черные волосы и узкие глаза...
Немало загадок хранит и нынешняя эпоха. С НЛО мне встречаться не приходилось, а вот одно явление космического масштаба однажды довелось наблюдать. Случилось это году в 1974-1976-м, зимой. Поздно вечером по телевизору шел хоккейный матч, который, как всегда, очень эмоционально комментировал Николай Озеров. Мама гладила белье. Неожиданно она предложила мне встать с постели и одеться. Мы выбежали на крыльцо, и я увидел то, чего не забуду, наверное, никогда: прямо у нас над головами по звездному небу, пульсируя, бежали концентрические круги голубоватого цвета…
О встрече с человекоподобным существом в сентябре 1975 года в пятидесяти километрах от Болчар не раз рассказывал шофер Александр Сургучев. Его воспоминания в книге «Снежный человек: разгадка тайны близка?» приводит писатель Валентин Сапунов: «…И я увидел громадное существо, похожее на человека, но гораздо выше, примерно двух с половиной метров ростом, все покрытое волосами. Лицо — как человечье. Все, кроме носа, покрыто короткими волосами. Подбородок массивный, как бы богатырский, но вроде бы приплюснутый. Возле глаз и рта волосяной покров расходится веером. Левую руку он держал у пояса ладонью ко мне, как бы останавливая или загораживая дорогу. Ладонь оказалась необволошенной. Он ничего не говорил, но я слышал как бы на выдохе звук «Хо-хо!». Я повернулся и пошел назад той же дорогой».
Большая речка
Славится Кондинская земля как рыбалкой и охотой, так и грибами и ягодами. На отдых в местные леса частенько наведываются разные начальники из Тюмени и Тобольска. У многих сельчан в домах висит какой-нибудь охотничий трофей: рога оленя, шкура медведя или, как у моего брата Вити, шкура полярного волка. Мой отец и его братья — рыбаки и охотники — знали эти места как свои пять пальцев. И я с детства то и дело слышал в их речи колоритные названия: Курусор, Пуголь, Пушта, Бостон, Шумилы, Мартып... Кстати, бывшая столица района, село Нахрачи, когда-то была резиденцией местного хантыйского князя. Свой след здесь оставили и казаки Ермака: в XVII веке на берегу Конды они основали деревню Есаулово. Правда, в советские времена ее переименовали в Ильичевку. В эти же края в XX веке ссылали раскулаченных, политически неблагонадежных.
Что означает топоним Болчары? Версий несколько. «Бол» означает «большое», «чары» — по толковому словарю Ожегова — «волшебство, колдовство, обаяние, пленительность». Это название появилось с приходом русского населения более 400 лет назад. Есть и второе, более древнее название — Эннеха, что в переводе с языка ханты означает «большая речка». Историк Герхард Миллер в 1740 году в «Известиях о реке Конде» уже называет реку Болчарку и село — Болчаровский погост.
Когда-то вся эта территория называлась Остяцкой страной. Аборигены этой местности говорили на диалектах южных ханты — кондинском, иртышском и демьянском. Самыми крупными селениями были юрты Пуштинские, Болчаровские, Шумиловские. Обрусение территории шло естественным путем. Известно, что остяцкие князьки встретили дружину Ермака с воодушевлением. В союзе с русскими они сокрушили своих давних соперников по территории — селькупов.
В XX веке край, безусловно, преобразился. Здесь появились колхозы, совхозы, леспромхозы. Знаменитые рыбацкие фамилии орденоносцев Зарубиных, Спасенниковых были известны на весь округ. Помню, как местная газета следила за рекордсменами в рыбодобыче, надоях молока, животноводстве. Люди ездили на курорты, покупали автомобили, снегоходы, обустраивали родной поселок... Увы, перестройка прошлась по производству железным катком.
Где ныне трудятся селяне? В основном в бюджетной сфере. Это администрация, школа, больница, дом культуры, пожарный расчет, отделение полиции. Промышляют рыбной ловлей, охотой, сбором дикоросов. Открывают магазины. Помогают друг другу строиться. Молодежь уезжает на «большую землю», кроме тех, кому посчастливилось устроиться на ЛПДС «Кедровое». Станция дает рабочие места. Есть небольшое деревообрабатывающее производство. Возможно, когда-нибудь понадобятся молодые руки и на обустройстве Северо-Демьянского нефтяного месторождения, что в 30 километрах от Болчар.
Отцовский завет
В эти морозные январские дни я вспоминаю жаркое лето 1973 года. Лес, реку, зеленое поле. Белые облака на синем небе. Солнечные блики на глади реки Болчарки и белозубую отцовскую улыбку. Запах свежего сруба, который чуть погодя станет моим домом. Всеобъемлющее чувство радости.
В каждодневной суете, в работе, в раздумьях о дне сегодняшнем и завтрашнем, о веке в целом многое из памяти о прошлом выветривается. Но о завещании моего отца, которое он передал мне в минуту откровенности, — «Радуйся, всегда радуйся!» — я стараюсь помнить всегда и всюду. Помнить и соизмерять свое бытие и бытие моих близких с этим камертоном. Если чувствуется диссонанс, это знак: что-то неладно в моем миропонимании, мироощущении, неладно в окружающем нас мире. Нужны некие усилия по достижению гармонии…
Мой отец был солнечным человеком. И остается таким, по смерти разлившись в мире теплым, радостным светом. Таким я его помню. Помню его приезд из Тюмени, когда он привез мне пару заводных игрушек: скворца и золотую рыбку. Помню день, когда он впервые посадил меня на высокую рыжую лошадь с таинственным, как мне тогда казалось, именем — Лысанко.
Мой отец, Владимир Степанович, был бригадиром рыболовецкой бригады, охотником, душой компании. Я часто удивлялся одной его способности. В ходе подледного лова, когда нужно выбирать из проруби сеть с запутавшейся в ней рыбой, отец при любой температуре делал это голыми руками. И при этом они у него не коченели, не мерзли, а становились красными и горячими, будто он опускал их не в ледяную воду, а в кипяток…
Вернувшись однажды из лесу, отец привез целую охапку рябин, черемухи, высадил их в палисаде, перед окнами. Сегодня они вымахали выше крыши. Помню поездку к рыбакам на лесные озера. Мама не хотела меня, маленького, отпускать, но отец заступился. Ехали на тракторе, зимой, ночью. В душной кабине сквозь грохот мотора мне снился живой, спящий лес — темный, сказочный, то обнимающий нас посреди ночи, то выпускающий на заснеженную равнину…
Когда-то сестры играли со мной в свой девчоночий кукольный театр. Это были пластилиновые, насаженные на лучинки, одетые в разноцветные тряпочки герои русских сказок: Баба-Яга, Иван-царевич, Серый Волк, Сивка-Бурка, Кащей Бессмертный, Леший. Вокруг разливалась зимняя мгла, и мне казалось, что эти персонажи живут здесь, рядом, в этом темном, ночном лесу, освещаемом светом тракторных фар.
Все в мире связано незримыми нитями. Благодаря им общение, сообщение между объектами может быть не только вербальным, словесным, но и образным, духовным. Образы, с помощью которых земля, деревья, птицы, реки стараются установить контакт с человеком и друг с другом, особо чувствительные люди воспринимают в качестве духов. Отсюда духи воды, земли, леса, огня. Сильфиды, саламандры, девицы-огневицы, русалки, гномы, лесовики и всякая иная живность.
Простым людям — рыбакам, охотникам, крестьянам, которые проводят большую часть жизни среди природы, как никому другому понятен этот язык, эти образы. Поэтому люди леса отличаются от людей пустыни или моря. Эти различия лежат в области языка, образов, с помощью которых мать-природа говорит со своими детьми, научая их уму-разуму. Наверное, отсюда цивилизационная особенность таких людей, как мой отец, их магическая аура.
Помню ворчание мамы, Валентины Дмитриевны, в адрес супруга: «Опять раздал всю рыбу!». Это отец, возвращаясь с рыбалки, снова накормил всех, кого встретил по пути домой. Одному мешок рыбы, другому, домой — что останется. То ли забота это была такая — всемирная, то ли легкость забубенная — от щедрот души. А может, это просто звучал в душе некий зов, вечный зов русского Китеж-града…
Все знают о любви некоторых русских мужиков сесть и порассуждать на «царские» темы — о международном положении, о том, что сказал такой-то политик, о прочих делах и проблемах, имеющих не утилитарную, а глобальную значимость. Казалось бы, к чему эти разговоры на фоне покосившегося забора или плещущихся в озере уток? А вот поди ж ты… Любил поговорить на такие темы и мой отец. Сдается, что русский человек вообще имеет неистребимое свойство или даже нужду — мыслить «царскими» категориями, постоянно примерять на себя шапку Мономаха. Знать, не боится он этой ноши, просто таится в ожидании подходящей поры…
Кстати говоря, я не видел отца, читающим книги, хотя в доме их было много. Наверное, все это было не то, что нужно, когда вся жизнь — от речных омутов до самых звезд — одна большая книга! Некоторые книги мнут, гнут, воспитывают своего читателя. Я не помню, чтобы отец меня воспитывал. Наверное, так он учил меня свободе. И это были самые трудные уроки…
Папы не стало в 1996 году. Мама пережила его на 18 лет, всегда оставаясь для нас какой-то светлой объединяющей силой. Светлая им память.
Оказавшись в своем родовом гнезде, снова и снова всматриваюсь я в родные лица. По преданию, Девятковы, Ганины приехали в Нахрачинский район Тобольской губернии в начале 1930-х годов из-под Тюмени. В Нижнетавдинском районе даже есть такая деревня — Девятково. А заселили ее выходцы с Вологодчины и Архангелогородчины — моряки, поморы, рыбацкая косточка. Коренных болчаровцев удивлял «иноземный» обычай пришельцев — после похорон проводить древний обряд очищения — прыгать через разведенный у крыльца костер. Славяне всегда были огнепоклонниками. Усаживаясь с родными за стол, разглядывая старинные фотографии (а их в нашей семье видимо-невидимо), я всегда чувствую, что этот древний огонь горит и в моей душе, в душах моих братьев и сестер, дядюшек и тетушек, в душах их детей, внуков и правнуков…
Праздничные дни летят один за другим. И каждый день на родной земле наполнен встречами, праздничным воодушевлением, походами в гости, песнями, воспоминаниями, шутками, обсуждением новостей.
Что заставляет моих родных, друзей, одноклассников, односельчан держаться за эту землю? Трудно сказать. Радует одно: что бы ни происходило, село продолжает жить. Некоторые, уехав в город и пожив в квартирах с удобствами, почему-то снова возвращаются в свой озерный край. Сенокосные луга, брусничные поляны, речные омуты и алые утренние зори, буйные краски осени и переливающиеся алмазами снега прочно удерживают рядом тех, кому довелось здесь родиться на свет.
